Святая мученица Анна Шашкина

Исповедническая судьба этой простой русской женщины связана многими нитями с другими судьбами новомучеников и исповедников и во многом показательна для эпохи.

Анна Васильевна Шашкина родилась 13 февраля 1888 года в крестьянской семье в деревне Пегаскине Пошехонского уезда Ярославской губернии (ныне район Пегаскино в черте города Пошехонья, в южной его части). Окончив сельскую школу, она продолжала жить с родителями, замуж не выходила, задумывалась о вступлении в монастырь. Духовное окормление она обрела в Павло-Обнорском монастыре в Вологодской губернии (от Пошехонья это где-тов ста верстах, если ориентироваться не на современные автотрассы, а на проселочные дороги).

Монастырь этот был основан учеником преподобного Сергия Радонежского преподобным Павлом Обнорским в 1414 году. В начале ХХ века наместником монастыря стал архимандрит Никон (Чулков). При нем монастырь «славился особой духовной настроенностью», к отцу Никону ехали отовсюду, в том числе из Пошехонья. Анне Владимировне посчастливилось обрести в лице архимандрита Никона духовного отца, получать от него молитвенную поддержку и советоваться о путях жизни.

Анна Васильевна Шашкина. Тюрьма НКВД. 1937 год

С приходом Советской власти начались гонения на церковь и монашество. Тогда, с 1920-х годов, православные общины стали скрываться под видом артелей, коммун и даже колхозов, чтобы сохранить формы христианского и монашеского общежития. Одна из первых таких женских общин была создана по благословению отца Никона в 1921 году в селе Захарьево (Ярославская область — чуть более 60 км к северо-востоку от Пошехонья); в 1928 году эта артель получила имя «Первомайская сельскохозяйственная коммуна имени Крупской». Коммуна прославилась в области как образцово-показательное хозяйство победившего коммунистического труда. Анна Шашкина не была членом этой общины-коммуны, однако неоднократно посещала ее, была знакома с заведующей.

В 1930–1931 году власти наконец распознали характер «образцово-показательной коммуны» и стали искоренять ее. Несмотря на ссылки, аресты и мученичество ведущих членов, община в скрытом виде дожила до 80-х годов!

В церковной жизни страны шла борьба «тихоновцев», то есть верных чад Церкви под управлением патриарха Тихона, с насаждаемым властями обновленчеством. Такая борьба развернулась и вокруг Успенского кладбищенского храма Пошехонья — храма, прихожанкой которого стала Анна. В 1933 году поселившийся в городе после северной ссылки священник Петр Богородский помогал отстаивать храмы «тихоновским» общинам. В 1935 г. с разрешения властей в Успенской церкви начала действовать «тихоновская» православная община, возглавляемая о. Петром, а храм был «поделен» с обновленцами. Обновленцы не смирялись с таким положением и прибегали к своей обычной практике — доносам в органы власти. Вот выдержки из доноса начала 1936 года:
«В силу крайне осложнившихся обстоятельств… со стороны тихоновской общины при Успенской церкви города Пошехонье-Володарска, каковые выражаются… в открытой борьбе с обновленческой ориентацией… Они… открыто порицают храм, как еретический… У тихоновцев очень часто бывают нелегальные собрания. 7 января 1936 года Смирнов Алексей Евграфович, как главный руководитель тихоновской общины, вечером собрал у себя гостей, около двадцати пяти человек, в том числе был Петр Богородский, игумения Леонида, много бывших монашек и другие лица, и окончился этот пир далеко за полночь. А почему это не может быть нелегальным собранием? Ведь это неизвестно нам, о чем они вели беседу.

Кроме этого, пользуясь приливом святочных празднеств, клевета и наушничество пошли во все села данного района с призывом к… бойкотированию всеми силами всех обновленческих служителей культа; совращая темные силы верой в святость Бога лишь тихоновщины… близко все это видя, как гнездо вражды и нелегальности, просим вас передать нам наш храм, во избежание последствий, а равно нежелание иметь таковых соседей, где, кроме религиозных целей, преследуются остатки прежних царских привычек… А посему еще раз убедительно просим вас… во избежание всех последствий не только за наш храм, а и район, пресечь в корне развитие этого гнезда нелегальности и передать храм нам, обновленцам».

Успенская церковь, г. Пошехонье-Володарск. Фото Ильи Буяновского

Прекрасный повод свернуть голову «классовым врагам» — «церковникам»! В конце 1936 года сотрудники Ярославского НКВД приступили к арестам духовенства и верующих в области. 11 ноября 1936 г. о. Петр Богородский был арестован и обвинен в организации контрреволюционной группы церковников, распространении террористических настроений, и т. д., затем осужден на 8 лет лагерей (скончался 6 ноября 1939 года, прославлен как священномученик, память 24 октября / 6 ноября). А уже 10 января 1937 года Анну Васильевну вызывают на первый допрос — пока как свидетельницу. Из материалов дела видно, как следователь прорабатывает разные линии, ища наиболее выигрышные, по которым можно найти, привлечь, обвинить больше людей.
На первом допросе он спрашивает Анну Васильевну, правда ли, что она собирала подписи жителей, желавших принадлежать к тихоновской общине. Она объясняет, что приходской священник Петр Богородский отказался считать жителей деревни принадлежащими к православной общине и потребовал от них определиться, в православный ли они будут ходить храм или к обновленцам. Тогда она взялась собрать подписи жителей — тех, кто считает себя православными (а не обновленцами).

На втором допросе, 20 февраля, разрабатывается уже другая тема: «В связи с переписью населения СССР среди населения города распространялись контрреволюционные провокационные слухи, исходящие из содержания книги „Протоколы сионских мудрецов“ и ваших рассуждений о приходе антихриста, о печати и так далее. Эти слухи распространяли вы с целью срыва мероприятий советской власти по переписи. Подтверждаете вы это?» — «Нет, это я отрицаю, никаких контрреволюционных провокационных слухов я не распространяла и об этих слухах ничего не слышала»

Вызвав в следующий раз на допрос Анну Васильевну, следователь требует уже других признаний: чтобы она сказала, как давно она слышала об архимандрите Никоне и от кого, — но она на этот вопрос отвечать отказалась.
4 марта она уже арестована как подозреваемая. Снова вопросы об отце Никоне: как давно и как близко она была с ним знакома. Она не отвечает.

Лагерный пункт Мылга, где скончалась мученица Анна Шашкина

18 марта Анне Васильевне предъявлено постановление о привлечении ее в качестве обвиняемой в преступлении, предусмотренном статьей 58-й. По пунктам постановления она отвечает:
«Книгу Сергея Нилуса „Протоколы сионских мудрецов“ я у Смирнова видела, ее читала Гудкова, которая мне рассказывала ее содержание, но контрреволюционных слухов я среди населения не распространяла. Никаких вопросов о войне, о победе фашизма, о восстановлении в СССР капиталистического строя и так далее мы… не обсуждали. Богородского я знаю как священника, и, действительно, по его заданию я собирала подписи за тихоновскую церковь, но никого не запугивала, подписывались все добровольно… Архимандрита Павловского монастыря Никона я знаю. Бывала несколько раз у него в монастыре, когда еще он был открыт. В 1924 году Никон был в городе Пошехонье-Володарске, был в нашем доме, а после закрытия монастыря я с ним связи не имею и где он, не знаю».
«Сколько времени вы жили в Никоновской „коммуне“?» — «Я членом Никоновской „коммуны“ не состояла, но в „коммуне“ была несколько раз». — «А зачем вы „коммуну“ посещали?» Анна Васильевна отказывается отвечать. Следователь пытается добиться своего: «Вы знали, что Никоновская „коммуна“, по существу, была нелегальным монастырем, организованным для борьбы с советской властью?»
Анна Васильевна и на этот вопрос отвечать отказалась… В какой форме происходил этот отказ? Молчание? «Я не буду отвечать Вам»? «Ничего не могу сказать»? — протоколы, увы, не раскрывают этого — но мы видим, что следователь не добился своего. Он снова долбит в ту же точку:
— Имея связь с руководительницей «коммуны», вы не могли не знать целей и задач этой «коммуны». Следствие требует от вас откровенных показаний.
Анна Васильевна по-прежнему не отвечает…

3 апреля на последнем допросе следователь снова безуспешно пытается узнать у Анны Васильевны, где находится архимандрит Никон.

15 августа 1937 года Особым Совещанием при НКВД Анна Владимировна Шашкина была приговорена к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере и с первым же этапом была отправлена в Северо-Восточные лагеря НКВД. Менее трех лет спустя, 11 мая 1940 года, она скончалась от сепсиса в отдельном лагерном пункте Мылга в Северо-Восточных лагерях НКВД (Дальневосточный край, бухта Нагаево) и была погребена в безвестной могиле.

Она причислена к лику святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания 20 августа 2000 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви по представлению Ярославской епархии. Память ее совершается 11 мая по новому стилю (а также в соборе Ростово-Ярославских святых 5 июня по новому стилю и в Соборе Новомучеников и исповедников Церкви Русской в ближайшее к 25 января/7 февраля воскресенье).

Елена Викторовна Тростникова

Фотоиллюстрации взяты из электронной версии журнала «Фома»