Дружба на особом счету

Есть в Давыдово история, получившая продолжение вне лагеря для семей с детьми-инвалидами. В 2010 году Катя Галай, мама особого ребенка, познакомилась с волонтером Таней Свешниковой. Это знакомство переросло в крепкую дружбу. Мы попросили Катю и Таню рассказать эту историю.

Катя: В 2007 году я похоронила мужа, была в тяжелом моральном и даже психическом состоянии, а сыну моему Лешке было еще хуже. Из его рта лились только матерные слова, и я не знала, как с ним дальше жить. В это время меня очень поддерживала Лена Лучанинова, тоже мать «особого» ребенка, она видела, что я пропадаю (даже хотела наложить на себя руки). Она позвала меня в Давыдово, но я побоялась туда ехать, потому что Лешка нигде никогда не был, кроме как в больнице у умирающего отца… В 2008 году она нас все-таки вытащила в Давыдово и эти десять дней я никогда не забуду. Леше было 15 лет, это был неуправляемый подросток, который матерился на всю деревню, нападал на меня и все твердил: «поехали домой». Мы с Лешкой первый раз пришли на службу. Отец Владимир мне сказал: «Воцерковляться тебе надо, и Господь управит вашу жизнь». Но я уже ни во что не верила, так мы и уехали из Давыдово. Шло время, и мы жили с сыном, неуверенные в себе и ненавидящие друг друга, уже даже не могли находиться дома вместе, пока он не попал в июне 2010 года в психиатрическую больницу. Только Бог знает, сколько слез я пролила, в это время я была одна, семья требовала сдать его в интернат… Он пролежал в больнице 21 день, и после выписки Лена Лучанинова помогла отвезти Лешу на вторую смену в Давыдово, и вот с этого момента Господь миловал нас. Хочу рассказать, как мы познакомились с Танюхой. Я работала в трапезной и после работы уставшая возвращалась в лагерь, а на встречу ко мне шла девушка в красном сарафане. Это была Таня. В ту смену она была старшим волонтером и составляла расписание послушаний, поэтому мы с ней сталкивались по работе. Ей давали самых тяжелых детей на работу, дали ей и моего Лешку, который убегал с послушаний у других волонтеров. Он понял, что у нее не убежишь и начал работать.

Таня: на самом деле Лешка пытался убегать, но я его ловила. «А конфетку дашь?»- всегда спрашивал он. Я обещала, и он как-то сразу смирялся. А после работы так уставал, что не до конфет ему было. Так я сэкономила кучу конфет.

Катя: Перед отъездом домой все обменялись номерами телефонов. Таня спросила, где я работаю, и, узнав, что не работаю, предложила попробовать поработать в храме. «Можно попробовать»- сказала я, не надеясь на какое-то общение дальше. Мы уехали домой, в августе поехали к маме на дачу, там и раздался звонок от Свешниковой: «Катя, я по вам с Лешкой очень скучаю!» Танюха позвала нас к себе на день рождения в храм и на чаепитие. Мы пришли, да так и остались в этом храме по сей день, и это уже смысл нашей жизни.

Таня: А я думала, это Катя мне позвонила! Но по Кате с Лешей я и правда скучала, мы с Лешей очень хорошо подружились, и я увидела в нем большой потенциал, который, как мне казалось, Катя не замечала. Она ухаживала за ним, как за малышом! Носки ему давала, брюки подворачивала, шнурки затягивала. Ох, как это меня удивило! И я Кате сказала, что он сам может. И она меня услышала! Вообще, меня много что смущало в начале нашего общения. Больше в Кате, чем в Леше. С ним-то мы сразу стали братьями (он первый стал звать меня братом).

Катя: Эти три года нашего знакомства с Таней очень насыщенные. Я стала работать в храме. Лешка ходил в школу. У Тани в голове все вертелось, как развивать Лешу дальше, и первое, с чего она начала — спросила, почему я не отдаю ему карту москвича, второе — он должен научиться переходить дорогу на светофор, потому что со временем ему нужно будет ездить одному. Так шла наша жизнь день за днем. С 2010 года мы уже не расставались, каждые выходные ходили на службу, причащали Леху, он был разный — и в хорошем состоянии и в плохом, но жизнь была уже совсем другая!!!

Таня: А недавно Леша стал по-настоящему исповедаться и петь по книжке Символ веры. «Отче наш…» он выучил в Давыдово. А еще мы с ним ходим и в кино, и на концерты, и вот на футбол собрались. Мне с Лешкой вообще интересно.

Катя: На следующий год Таня мне предложила взять Лешу во вторую смену, а мне приехать в Давыдово в августе. Я согласилась, потому что доверяла ей. В первый раз он жил с ребятами в палатке, и надо отдать им должное, они его полюбили.

Таня: У меня была еще одна цель — «снять» в лагере Лешу с нейролептиков, после больницы он принимал их лишний год, да и не очень они помогали, скорее, как мне кажется, тормозили его развитие. А на маму он по-прежнему нападал, чаще не при мне, но когда я видела синяки у Кати, я с большой любовью его наказывала, и это действовало на него лучше, чем лекарства. А недавно он осознал, что это ужасно, и стал в этом каяться, и я верю, что Господь поможет ему исправиться.

Катя: После лагеря все пошло своим чередом, Таня познакомила меня со своими родными и друзьями. И прихожане, когда видели ее в храме одну, спрашивали, «где твои Катя и Леша?» Народ в храме привык к Лешке и полюбил его. Я даже представить себе не могла, что в нашей жизни может все так измениться.

Таня: А я представить себе не могу, что кто-то может брата Леху не любить! Наверно, если только не знать его…

Катя: Хочу рассказать один эпизод из нашей с ней жизни. Я никогда не думала, что Лешка сможет ездить один, хотя Таня мне все уши прожужжала, что надо над этим работать. Я говорила «да», но и думать об этом не могла.
Это случилось в марте 2011 года. Я была на обследовании в больнице и после прокола ехала домой, мне позвонила Таня, и спросила, как я:

— Еду домой, отлежусь и поеду в школу за Лешкой.
— Оставайся дома, я сама его привезу — сказала она.

Взяв его из школы, она ему сказала: «Ты взрослый парень, езжай домой один." Он обрадовался и… уехал. Таня хотела за ним проследить, но куда там — Лешка ускакал. Потом она мне сказала, что ни на минуту не сомневалась, что он доедет. Приехал в целости и сохранности!

Я всегда ее спрашивала, почему она так уверена в нем. «Просто я в него верю, а ты — нет» — отвечала она.
И еще много событий происходило в нашей жизни, были, конечно, и трения, но так проверяла нас жизнь…

Таня: Да уж. Я Лешку отпустила в 2011, а Катя — только через год. Как тут трениям не быть?

Катя: Еще у Свешниковой была идея отвезти нас отдохнуть. Она выспросила, что я на море была 20 лет назад, а Лешка — никогда. И тут ее друзья предложили ей пожить бесплатно в своей квартире у моря в Болгарии. Лешка сначала соглашался, хотя и не знал, что такое море, а перед вылетом отказался, стал кричать: «Не хочу на море, хочу в Давыдово!» Вы не представляете, какой у него был приступ, я была готова, что мы не улетим, говорила Тане, что нереально лететь в таком состоянии, нас выгонят из самолета. Я как всегда ни на что не надеялась, а она надеялась и верила. И мы улетели! И в Болгарии все было прекрасно, а потом мы приехали в свой любимый Давыдовский лагерь.

Таня: Да, момент был непростой, и, чтобы не пугать Катю, я ушла на полдня с Лешей. Недавно у него был похожий приступ, и я опять его увела. И когда я вижу, как ему бывает плохо, и как трудно бывает ей, это только укрепляет мою любовь к ним.

Катя: Хочу сказать в заключение о Тане, что мы ее очень любим и готовы делить с ней горести и радости. Только большая сильная любовь, и вера, и надежда могут изменить нас. И за все, что произошло и происходит, я благодарю Господа, пусть все будет по Его воле, а не по нашей!!!

Таня: Аминь. А я в заключение хочу сказать, что Катя тоже мне очень помогает, и стала мне, как сестра… И вообще, наша с Галаями история — это история любви.